Последний солдат президента - Страница 52

Сатыпов информацию принял к сведению, но не более того. Связываться с подленьким Требуховичем ему не хотелось.

– Перемены неизбежны, – продолжил глава администрации, – долго так продолжаться не может. Рано или поздно Лука сообразит, что к чему. И назначит новые выборы.

– Выборы уже назначены, – удивился Сатыпов, – согласно Конституции.

– Я не об этой бумажке… Нормальные выборы, раньше того срока, что есть сейчас.

– Зачем это Батьке?

– Изоляция республики, мой друг, дело тонкое, – Требухович взял министра иностранных дел под руку. – С каждым днем ситуация все хуже и хуже… Ты знаешь об исчезновении трех журналистов из «АБЖ» ["АБЖ" – Ассоциация белорусских журналистов]?

– Нет…

– То же, что и произошло с бывшей директрисой Госбанка. Вечером были дома, а наутро всех троих нет.

– Постой… Но та ведь была под домашним арестом.

– Ну и что?

– Разные ситуации.

– Это только так кажется. За бумагомараками тоже следило КГБ.

– Следил, – поправил собеседника Сатыпов. – Комитет – существительное мужского рода.

– Да какая разница! Следил, следило… Мысль просекаешь?

– А зачем Комитету следить за журналистами?

– Неблагонадежны, – веско сказал Требухович.

– По-моему, это ерунда. У КГБ других дел навалом, – не согласился министр, – если они будут за всеми журналистами следить, то на охрану госбезопасности времени совсем не останется. А что касается этих троих – то пьют где-нибудь за городом. Вот и все…

Требухович надулся.

Журналисты действительно уехали сами. По распоряжению президента их ассоциации Жанны Литвинович. Но демократическая пресса подняла вой по поводу «сатрапов из КГБ» и обвинила в исчезновении репортеров Лукашенко лично. Скандальчик обещал получиться громким.

Однако изначально все пошло наперекосяк. И все из-за этой наркоманки Литвинович. Обколотая дура выбрала никому не известных авторов, и пришлось несколько дней объяснять, что исчезнувшие молодые люди были журналистами, а не обыкновенными бездельниками. К тому же двое из этой троицы предупредили соседей и родственников о своем отъезде. Так что участие белорусского КГБ в «похищении» молодых демократов выглядело сомнительным.

И нее же, – Требухович перевел разговор на другую тему, – действия властей не всегда адекватны.

– Это в любой стране, – Сатыпов отстранился от главы администрации, – и Белорусь не исключение. Ладно, побежал я… Мне еще окончательный вариант доклада Батьке просмотреть нужно.

– Я к тебе после обеда заскочу.

– Хорошо, – министр направился к лестнице.

Разговор с Требуховичем оставил неприятный осадок. Глава администрации опять ввязался в игру вокруг соблюдения в Беларуси прав человека. И опять принялся выпячивать собственную фигуру.

Так недолго и доиграться.

К тому же Требухович забыл об элементарной конспирации. Открыто встречается с Серевичем, принимает у себя в доме Богданковича, позволяет себе выступать в прессе и давать непродуманные интервью. Вряд ли Президенту это понравится. Первые лица не любят, когда их подчиненные начинают вести собственную политику.

Сатыпову с главой администрации не по пути.

Купленный Герменчуком и Маслюковой микроавтобус «Газель» загнали в гараж и перекрасили.

Затем приступили к монтажу электронной аппаратуры.

Два дня ушло на то, чтобы приварить крепления к внутренней поверхности кунга. Карл Сапега, ответственный за техническое оснащение, требовал от Гермен-чука, Курбалевича и Манаева идеальною исполнения. Подчиненные глухо роптали, но распоряжения Сапеги выполняли неукоснительно. Слишком многое зависело от качества работы.

Наконец последняя дырка была – сверлена, и последний штырь приварен.

Карл отправил коллектив отдохнуть, а сам заперся в гараже на сутки для окончательной доводки оборудования. Электрические цепи были в полном порядке, диоды и триоды работали согласно штатным характеристикам, осциллографы выдавали идеальные, с точки зрения Сапеги, синусоиды.

Аппаратура была целиком и полностью готова к использованию, о чем Карл радостно доложил невозмутимому Кроллю.

Йозеф бесстрастно кивнул, посмотрел на календарь и приказал начать установку оборудования двадцать второго июня. Минская группа получила три дня отдыха.

***

Влад на цыпочках пробрался вдоль идущего по дуге вниз коридора, обнаружил сложенные у стены обрезки арматуры и соорудил из них нечто вроде частокола, вогнав метровые железные колья в промежуток между рельсами. Если быстро бежать по неосвещенному коридору, то можно наткнуться на острые арматурины и пропороть себе живот. Рокотов мстительно ухмыльнулся, согнул железки под углом градусов сорок пять к полу и втиснулся в узкий боковой проход, заканчивающийся вертикальным тоннелем с вбитыми в стену скобами лестницы.

***

– …И, понимаешь, повторения девяносто шестого года допустить никак нельзя, – российский Президент яростно засопел и заворочался в кресле. – Поторопились тогда, поверили… Теперь по-другому. Пусть генералы решают.

Бородатый глава администрации мелко закивал.

Секретарь Совбеза отметил про себя, что бывший математик сильно нервничает – его лысина покрылась капельками пота.

Боится, что всплывут его переговоры с Басаевым?

Или еще где-то напортачил?

Похоже…

Не зря ведь пропихивает на место полномочного представителя Президента в Чечне своего дружка Кушмана, прославившегося тем, что ворует абсолютно все, к чему получает доступ. Эшелоны с нефтью, медицинские препараты, гуманитарную помощь. Не брезгует даже утащить из своего кабинета пачку бумаги для принтера или набор авторучек.